|
|
HOME
Ходаковский Николай - "Спираль времени или будущее которое уже было"
ЦАРЬ ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ("ЛЖЕДМИТРИЙ")
В Москве не умолкали слухи о том, что царевич Дмитрий не погиб в Угличе, а чудом уцелел.
Московское правительство, встревоженное вестями о появлении самозваного царевича, объявило, что под личиной "Дмитрия" скрывается беглый чудовский монах Григорий Отрепьев.
Впервые Годунов назвал Дмитрия "Гришкой Отрепьевым" в январе 1605 года, когда он со своими отрядами находился в пределах России.
Рано лишившись отца, Юрий Отрепьев поступил на дворовую службу к Михаилу Никитичу Романову, а от него перешел во двор к боярину князю Борису Камбулатовичу Черкасскому. Но Романовы и Черкасские попали под опалу царя Бориса Годунова. Эта опала на бояр едва не погубила и Отрепьева. Спасая жизнь, боярский слуга постригся в монахи. Некоторое время он жил в Суздале и Галиче, а затем перебрался в кремлевский Чудов монастырь, где провел год. Способный юноша сложил похвалу московским чудотворцам Петру, и Алексею, и Ионе. Юный монах быстро воспринял правила монашеской жизни. За это его приметил архимандрит Пафнутий, и Григорий получил чин черного дьякона. Способного юношу отметил и патриарх. Отрепьев покидает архимандричью келью и переселяется на патриарший двор. Отрепьев отличался литературными способностями и умением красиво переписывать книги.
В начале 1602 года в дни голода в Москве Григорий Отрепьев вместе с товарищами Варлаамом и Мисаилом уехали в Новго-род - Северский, а оттуда перебрались в Литву. Там Отрепьев и выдал себя за чудом спасшегося царевича Дмитрия.
Такова версия Романовых, но они не смогли собрать точные сведения о подлинном чудовском монахе Григории Отрепьеве и не смогли доказать тождество личности Отрепьева и появившегося в Литве Дмитрия.
Историки Романовых приняли версию, что спасшийся Дмитрий не кто иной, как мелкий галичский сын боярский Юрий Богданович Отрепьев.
Ярым сторонником этой версии был ученый иезуит П.О. Пирлинг (Пирлинг П. Дмитрий Самозванец. М., 1912.). Но еще русский историк Н.И. Костомаров критически отвергал это предание (Костомаров Н.И. Кто был первый Лжедмитрий? СПб., 1864.). "Самый способ его низложения и смерти, - писал Костомаров, - как нельзя яснее доказывает, что нельзя было уличить его не только в том, что он Гришка, но даже и вообще в самозванстве. Зачем было убивать его? Почему не поступили с ним именно как он просил: почему не вынесли его на площадь, не призвали ту, которую он называл своей матерью?
Почему не изложили перед народом своих против него обвинений? Почему, наконец, не призвали мать, братьев и дядю Отрепьева, не дали им с царем очной ставки и не уличили его? Почему не призвали архимандрита Пафнутий (Пафнутий - игумен Чудовского монастыря, где прежде монашествовал Отрепьев.), не собрали чу-довских чернецов и вообще всех знавших Гришку и не уличили его?" Следует отметить, что и Миллер во второй половине XVIII века склонялся к убеждению, что царевич был настоящий. Так считали и многие иностранные авторы XVII века (Жак Маржерет, Бареццо - Барецци, Паэрле, Томас Смит и др.). Крупнейший исследователь этого периода - С.Ф. Платонов писал, что нельзя считать, что самозванец был Отрепьев, но нельзя также утверждать, что Отрепьев им не мог быть: истина от нас скрыта. То есть вопрос о личности Дмитрия не поддается решению (Платонов С. Ф. Вопрос о происхождении первого Лжедмитрия // Статьи по русской истории. СПб., 1912.). Но многие русские историки считали, что самозванец действительно был чудесным образом спасшимся сыном Ивана Грозного.
Во второй половине XIX века развернулись дискуссии о личности Дмитрия.
Оказавшись в Литве, Дмитрий нашел прибежище в Гоще. Там он на первых порах прислуживал на кухне у пана Габриэля Хойского (Скрынников Р. Г. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века. Л., 1985.). Гоща был центром арианской ереси (Арианство - течение в христианстве, основанное священником Арием. Им отрицался один из основных догматов официальной христианской церкви о единосущное™ Бога-Отца и Бога-Сына. Иисус Христос считался стоящим ниже Бога-Отца как его творение. Было признано еретическим и осуждено церковью.
В споре с арианством большинство теологов утверждало тезис о том, что Христос не был низшим существом и субстанционально был идентичен отцу. Но споры продолжались.
Некий монах из Евфратской части Сирии, по имени Несторий, получивший образование в Антиохии и возвысившийся до высокого сана константинопольского епископа, сделал вывод, что Мария не может быть почитаема как "Матерь Божия", ибо она есть всего лишь "мать Христа", смертного, как и все другие.). Дмитрий примкнул к арианам и стал отправлять их обряды, чем и снискал их благосклонность. Он брал уроки в арианской школе. Одним из учителей Дмитрия был русский монах Матвей Твердохлеб, известный проповедник арианства.
Связи с гощинскими арианами помогли Дмитрию наладить связи с их запорожскими единомышленниками. Когда начался московский поход, в авангарде Дмитрия шел небольшой отряд казаков во главе с арианином Яном Бучинским, который стал ближайшим другом и советником Дмитрия до его последних дней.
Вскоре Дмитрий пробрался в Брачин к Адаму Вишневецкому. Вишневецкие - крупнейшие украинские магнаты. Родня князей Вишневецких состояла в родстве с Иваном Грозным. Так, Дмитрий Вишневецкий был троюродным братом московского царя. В конце XVI века они захватили крупные украинские земли по реке Суле в Заднепровье. Они стали обладателями огромной территории, издавна принадлежавшей к Черниговщине, которая позднее получила название "Вишневетчина". Из - за этих земель велись неоднократные споры с русским царем, нередко переходящие в военные конфликты. В конфликты вмешивались татары и запорожские казаки.
У Адама Вишневецкого начался рост популярности спасшегося царя. Появление претендента на русский трон в пределах Речи По - сполитой стало предметом политических интриг. О царевиче узнал король Сигизмунд III. Король приказал Вишневецкому представить подробное донесение о его личности и привести царевича в Краков. Сигизмунд III в ноябре 1603 года также пригласил папского нунция и уведомил его о появлении в имении Адама Вишневецкого моско-витянина, который выдает себя за царевича.
Уже в самом начале 1604 года Адам Вишневецкий в своей вотчине на Суле собирает армию для самозванца. Царевич особые надежды возлагал на помощь крымского хана, а также поддержку среди казацкой вольницы и православного населения Украины.
Царевич планировал занять самый крупный на Северщине город Путивль. Казаки тянулись к Дмитрию. К нему пришло письмо с Дона от имени "донского низового атамана Ивашки Степанова и всех атаманов казацких и всего войска". Казаки признавали царевича, которого Бог укрыл от неповинной смерти. "Мы холопы твои, - писали они, - или подданные твои государя прирожденного все радуемся такому долгожданному утешению и, выполняя волю бога и твою государеву... послали до тебя государя двух атаманов".
В марте 1604 года Сигизмунд III предложил Яну Замойскому возглавить поход на Москву. Самым решительным сторонником войны с Россией выступил сенатор Юрий Мнишек.
И все же поляки опасались ведения войны против России. Польско-литовские войска вели трудную борьбу со шведами в Ливонии и сами искали союза с Россией. Был даже проект брака короля с Ксенией Годуновой. Но Мнишек проявлял активность. Он не только принял царевича Дмитрия с царскими почестями, но и решил породниться с ним. Царевич Дмитрий ухаживал за его дочерью Мариной.
Вскоре Дмитрий прибывает в Краков. Он получает аудиенцию в королевском замке на Вавеле. Дмитрий обещает уступить королю шесть городов Черниговско - Северской земли. Остальная Северская земля передавалась Мнишеку на вечные времена. Дмитрий дает обещание жениться на подданной короля - Марине Мнишек и выплатить Мнишеку миллион польских злотых из московской казны на уплату долгов и переезд в Москву. Марина в качестве царицы должна была получить на правах удельного княжества Новгородскую и Псковскую земли с думными людьми, дворянами, духовенством, с пригородами и селами, со всеми доходами. Удел закреплялся за Мариной "в веки". Брачный контракт был подписан в Самборе 25 мая 1604 года.
Как отмечает Скрынников, в самом начале похода Дмитрия в его армии было около 1000 - 1100 польских гусар, сведенных в несколько кавалерийских рот по 200 коней в роте, 400 - 500 человек наемной пехоты и 2000 украинских казаков. К моменту перехода границы численность казаков увеличилась до 3000. Таким образом, на долю украинцев приходилось 2/3 армии.
Кроме православного украинского населения начали собираться московские люди. Уже в конце 1603 года А. Вишневецкий сообщил королю о прибытии к царевичу 20 москалей. К началу похода в лагере царевича собралось до 200 московитов, бежавших за рубеж из разных городов.
В течение нескольких дней войска царевича оставались на берегу Днепра. Переправиться через Днепр им помогли жители Киева, которые признавали Дмитрия истинным царевичем. Армия Мнишека и царевича собралась на берегах Десны, готовая для вторжения в Россию. Прошло всего два года с тех пор, как в северских городах начали говорить о появлении на Украине истинного царевича.
Армия продвигалась к русской крепости - Монастыревско-му острогу. Воевода Б. Лодыгин попытался организовать оборону крепости, но там началось восстание. Жители связали Лодыгина и выдали его казакам. Царевич вместе со своим главнокомандующим принял крепость из рук восставших. Известие о сдаче Монастырского острога и приближении царевича вызвало волнение в Чернигове. Народ требовал признать власть законного государя. Его встречали ликующими возгласами: "Встает наше красное солнышко, ворочается к нам Дмитрий Иванович".
Вскоре сдается Чернигов. Черниговцы захватили и выдали царевичу воевод князя И. А. Татева, князя П.М. Шаховского и Н.С. Воронцова-Вельяминова. И. А. Татев и П.М. Шаховской поспешили принять присягу царевичу, а Н.С. Воронцов-Вельяминов был казнен.
11 ноября войско царевича подошло к Новгород - Северскому. Первоначально осада Новгород - Северского была неудачной, но вскоре стало известно о восстании народа в Путивле и его сдаче войскам царевича. Путивль был ключевым пунктом обороны Черниговской земли. В Путивле в воеводской казне хранились крупные суммы денег, которые пошли на оплату войска царевича. Восстанием были охвачены Комарицкая волость, Околенская волость, сдалась волость Кромы. Кромы располагались к югу от Орла. Кромчане начали "смущать" жителей Орла на сдачу города царевичу. Это открывало прямой путь на Тулу и Москву.
Борис Годунов распорядился собрать народное ополчение к 28 октября 1604 года, но фактически ополчение было собрано только в ноябре. 12 ноября войска под командованием Д.И. Шуйского начали поход "на Северу". В Брянске армия сделала длительную остановку для пополнений. Туда приехал главнокомандующий князь Ф.И. Мстиславский. 18 ноября войска Мстиславского и Мнишека встретились в окрестностях осажденного Новгорода - Северского. Сначала успех сопутствовал Мнишеку. Одержав верх над Мстиславским, наемники потребовали у царевича немедленную оплату. Казна, привезенная из Путивля, была уже пустой. Начался мятеж в войсках наемников, и армия стала распадаться. Царевич отступил из-под Новгород - Северского и отошел к Путивлю. Мнишек бежал в Польшу. С отъездом Мнишека в окружении царевича возобладали сторонники решительных действий.
В январе 1605 года царевич беспрепятственно занял Севск, расположенный в центре Комарицкой волости. Здесь царевич, как отмечал Карамзин, "набрал доброе число крестьян, которые приучались к оружию".
20 января войска Мстиславского вновь встретились с армией царевича неподалеку от Чемлыжского острожка. Здесь военная удача оказалась на стороне Мстиславского. Царевич потерял всю свою пехоту.
Слухи о погроме армии царевича в Комарицкой волости разнеслись по Руси, но его сторонники удерживали в своих руках на севере Кромы, на юге Путивль, на западе Чернигов.
В марте 1605 года власть Дмитрия признали крепости Елец и Ливны. В руки повстанцев перешел Курск. Восстания в южных крепостях смешали планы московского командования и изменили всю военную ситуацию.
Мстиславский и Шуйские предприняли попытку штурма Кром. Бои продолжались несколько недель, но Дмитрию удалось отстоять Кромы.
Под влиянием военных неудач Годунов тяжело заболел и пришел в состояние уныния и апатии. 13 апреля 1605 года Годунов скоропостижно скончался. Через три дня после кончины Бориса царем нарекли его сына Федора Борисовича. Но присяга новому царю не внесла успокоения в умы, а усилила их брожение.
Дмитрий предпринимает поход на Москву. В конце мая 1605 года в Москве вспыхнула паника.
1 июня в Москву въехали два гонца Дмитрия - Пушкин и Плещеев. Они огласили с Лобного места на Красной площади грамоту Дмитрия, после чего толпа "пала ниц". Узнав о появлении толпы на площади, бояре поспешили к патриарху и известили его о "злом совете московских людей".
Народ, собравшийся на Красной площади, потребовал к ответу думных бояр. Потребовали прибытия князя Василия Шуйского, который в свое время расследовал в Угличе дело об убийстве малолетнего царевича. Шуйский явился на Лобное место и во всеуслышание сообщил, что царевича действительно некогда спасли от посланных Годуновым убийц. В могиле, дескать, покоится некий поповский сын. Его слова подтвердил Богдан Вельский, родной дядя царевича.
Население бралось за оружие. Толпа ворвалась в Кремль. Восставшие захватили царя Федора и его мать царицу Марию. Царица пыталась скрыться, но ее схватили, по пути сорвали жемчужное ожерелье. Дворцовая стража разбежалась без сопротивления. Восставшие бросились в вотчины Годуновых, находившиеся в окрестностях столицы. Там они "не токмо животы пограбили, но и хоромы разломаша и в селах их и в поместьях и в вотчинах также пограбиша". Погрому подверглись не только подворья Годуновых, Сабуровых и Вельяминовых, но и многие другие богатые дворы.
Как отмечает Скрынников, восстание в Москве в 1605 году оказалось самым бескровным из всех московских восстаний XVII века.
В Архангельском соборе Дмитрий, обливаясь слезами, припал к гробу Ивана Грозного и объявил, что "отец его - - царь Иоанн, а брат его - царь Федор".
Первым делом по прибытии в Москву Дмитрий принял меры по возвращению матери инокини Марфы из заточения. Она признает его и благословляет сына. Оказывается, еще при царе Борисе она была опрошена и заявила, что сын ее жив, после чего она была заключена в Троице - Сергиеву лавру под строгий надзор. Дмитрий встретил в Москве свою мать при большом стечении народа. Никто теперь не сомневался, что на московском престоле настоящий сын царя Ивана. Инокиня Марфа была помещена в Вознесенском монастыре и была окружена исключительными заботами. Дмитрий бывал у нее каждый день и оставался по нескольку часов. Более того, оказывается, еще и раньше, до бегства в Литву, Дмитрий тайно встречался со своей матерью Марией Нагой в монастыре на Выксе. Об этом говорит известная летопись "Иное сказание".
Дмитрий становится законным царем. Следует заметить, что при нем улучшилось экономическое положение страны. Ему удалось в короткий срок справиться с голодом в России. Боярская дума слабела, а влияние царя возрастало. Дмитрий принимает императорский титул. Он становится первым в русской истории императором. Вводится пышный придворный ритуал, заимствованный из Византии, растет раболепие подданных. Дмитрия окружают польские секретари.
Боярской Думе, естественно, не нравилось усиление роли нового императора, и бояре искали нити управления страной. Плелись паутины заговора против Дмитрия.
Душою московского заговора были князья Василий, Дмитрий и Иван Шуйские, бояре братья Галицкие, Михаил Скопин и Борис Татев, Михаил Татищев, окольничий Иван Крюк - Колычев, дети боярские Валуев и Воейков, московский купец Мыльников и другие лица.
Слухи о заговоре дошли и до Дмитрия, и он заменяет охрану дворца.
2 мая 1606 года в Москву прибыла с хорошо вооруженной свитой Марина Мнишек, с которой он был обвенчан еще в Польше.
Брак Дмитрия с Мнишек был не по душе боярству. Распускаются новые слухи, что царь поганый, некрещеный иноземец и он оскверняет московские святыни.
17 мая 1606 года вооруженные заговорщики во главе с Шуйскими двинулись к Кремлю. Они приказали бить в колокола, и тревожный набат поднимал народ. Толпу подогревали провокационными криками: "Поляки бьют государя!"
Начались погромы иностранцев, находившихся в Москве.
Что стало с Дмитрием, осталось загадкой. Официально власти объявили, что Дмитрий пытался бежать, но был схвачен и убит. Труп якобы сначала закопали, а потом сожгли. Но труп Дмитрия никто не видел и, естественно, опознать не мог.
На престол взошел руководитель заговора боярин Василий Шуйский, но по стране сразу же поползли новые слухи: Дмитрий жив. Вместо него зарезали другого, а Дмитрий вторично спасся. Народ верил в чудом спасшегося Дмитрия.
Против Василия Шуйского поднимались восстания. Центром нового восстания стал Путивль.
Вождем восстания стал казачий атаман Иван Болотников, который получил царскую грамоту о назначении главным воеводой в путивльском войске.
Спасшийся Дмитрий объявился в Литве, а затем переправился в Староду, где и встретился с болотниковцами, которые признали его своим государем. Дмитрий двинулся с войсками к Москве и встал лагерем под Москвой в Тушине. Туда же прибыла Марина Мнишек, отпущенная из русского плена Василием Шуйским. Она признала спасшегося мужа.
Почти два года длилась осада Москвы. Только в марте 1610 года воевода М. Скопин-Шуйский с русскими и шведскими войсками освободил Москву от осады, но уже 17 июля 1610 года боярская Дума и войска свергли Василия Шуйского с престола.
Власть перешла в руки семи бояр. Дмитрий же был убит собственной охраной в Калуге.
Его жена Марина Мнишек с сыном скрылась у казаков в низовьях Волги. Она, находясь при сыне, законном наследнике престола, продолжала борьбу с помощью верных ей войск, возглавляемых Заруцким. Москву заняли поляки, но не надолго. Народное ополчение под руководством Минина и Пожарского, как известно, выгнало поляков.
Многие исследователи считают, что мысль о побеге в Литву родилась у Дмитрия в стенах Чудова монастыря. Кремлевский Чудов монастырь располагался под окнами царских теремов и являлся местом всевозможных интриг и политических страстей (Благочестивый царь Иван IV желчно бранил чудовских старцев за то, что они только по одежде иноки, а творят все, как миряне. Близость к высшим властям наложила особый отпечаток на жизнь чудовской братии. Как и в верхах, здесь царил раскол и было много противников новой династии, положение которой оставалось весьма шатким.).
Личность Дмитрия, естественно, вызывает противоречивые мнения. Если встать на позиции, что царевич был настоящий сын Ивана Грозного, спасшийся от смерти и получивший воспитание в Чудовом монастыре, то нельзя исключить, что его в монастыре мог навещать его брат Федор Иванович. Чудов монастырь находился рядом с Кремлем.
Федора Ивановича называют то слабоумным, то блаженным. Но, может быть, его блаженство есть следствие доброты его нрава, кротости и набожности. Как известно, согласно концепции А.Т. Фоменко, фантомным отражением Федора Ивановича является Андрей Боголюбский. Андрея Бого-любского слабоумным никто никогда не считал.
Имеются сведения, что у Федора Ивановича был литературный талант, что также не вяжется со слабоумием царя. Естественно, что Федор знал дворцовые интриги, был в курсе истории с ересью жидовствующих и знал "интригу" Василия III с Еленой Волошанкой и "связь" Ивана Грозного с женой сына Ивана, которого он убил на почве ревности.
Таким образом, можно предположить, что в воспитании малолетнего Дмитрия принимал участие его старший брат царь Федор Иванович. О своем царском происхождении Дмитрий, естественно, знал от Федора. Может быть, поэтому в дальнейшем Дмитрий во всем всегда вел себя так, словно не сомневался, что он законный государь - настоящий сын Ивана Грозного. Как писал Маржерет, "в нем светилось некое величие, которое нельзя выразить словами, и не виданное прежде среди русской знати и еще менее среди людей низкого происхождения, к которым он неизбежно должен был принадлежать, если бы не был сыном Ивана Васильевича".
Слухи о чудом спасшемся царевиче не утихали в России. Возрождение Дмитрия ждали. Это ожидание должно было чем-то оправдываться. И оно оправдалось.
Когда Дмитрий был провозглашен царем, он вел себя естественно, как действительный государь. Поражало его великодушие к своим врагам. Никаких казней практически не было. Когда астраханский архиепископ Феодосии пытался обличить Дмитрия в самозванстве, утверждая, что подлинный царевич давно умер, Дмитрий всего лишь отправил клеветника под домашний арест. Даже когда Шуйский стал распространять слух, что на престоле сидит самозванец, Дмитрий не казнит его, а предает суду боярам и собору из представителей всех сословий.
Когда Борис Годунов стал распространять версию, что Дмитрий всего лишь беглый монах Гришка Отрепьев, царевич, будучи тогда в Путивле, приказал найти подлинного Григория Отрепьева. Французский историк де Ту отмечал, что Гришку Отрепьева захватили в Лихвине и оттуда привели в Путивль. Подлинного Отрепьева ставили в Путивле "перед всими, явно обличаючи в том неправду Борисову".
Доказательством того, что Григорий Отрепьев и царевич Дмитрий - разные люди, служит и тот факт, что расстриге Отрепьеву было около 40 лет, а Дмитрию не более 24 лет. Да и Отрепьева слишком многие знали в Москве в лицо, чтобы проходил фарс с его отождествлением с царевичем Дмитрием.
Дмитрий был чрезвычайно образован. Став царем, он любил поучать высших сановников государства и упрекал их за отсутствие образования. В Думе двадцатичетырехлетний царь незлобно высмеивал своих сенаторов, которые часто годились ему в деды.ВОЦАРЕНИЕ РОМАНОВЫХ
На земском соборе 1613 года царем провозгласили 16-летнего Михаила Романова. Романовы добились своего и пришли к власти.
Романовы вскоре разбили войска Заруцкого и Марины. Они были схвачены, и Заруцкий посажен на кол. Марину и ее четырехлетнего сына повесили в Москве.
На Руси прочно водворилась на престоле ветвь Романовых, которые правили чуть более 300 лет.
Считается, что родоначальником дома Романовых был выходец из Пруссии Андрей Иванович Кобыла. На севере Германии, недалеко от города Любека, была область вандалов, которые имели общие с русскими язык, веру, обычаи. К XVI веку эта область полностью онемечивается и входит в состав Голштинского герцогства.
Никаких прав этот род, естественно, на престол не имел. Приближение к трону произошло, как мы отмечали выше, при Иване IV, который женился на Анастасии Романовой.
У брата Анастасии Никиты Романова был сын, крещенный под именем Федора. Он активно боролся против Бориса Годунова, за что был насильно пострижен в монахи под именем Филарета.
При "Лжедмитрии" он был вызволен из ссылки и возведен в сан ростовского митрополита. Потом якобы он попал в плен к "Тушинскому вору" и находился в Тушине.
Вот этот Филарет и был отцом Михаила Романова. После коронации сына отца возвели в ранг московского патриарха. Михаил все дела решал только после советов с отцом. Филарет, кроме того, взял попечительство над летописанием, печатанием книг, архивами. Фактически он и стал первым "наводить порядок" в источниках, отражающих историю того времени. Тот "порядок", который мы имеем сейчас.
В новой хронологии установлено, что Романовы - авторы версии о самозванстве Дмитрия, и дается объяснение, зачем им это потребовалось. Русская история окончательно писалась при Романовых. Они специально объявили Дмитрия самозванцем и "Лжедмитрием".
Дело в том, что у Дмитрия, ставшего царем и имевшего царское происхождение, оказывается, был сын. Романовские историки называют его "воренком". После гибели Дмитрия ему должен был наследовать его сын. Но Романовы сами рвались к власти. Они узурпировали престол еще при живом сыне Дмитрия. А следовательно, избрание Михаила Романова царем было попросту незаконным: ведь был еще жив сын настоящего предыдущего царя Дмитрия. Единственный выход для Романовых из создавшегося положения - объявить этого Дмитрия самозванцем. Что и было сделано. Правда, оставалось еще одно препятствие: живой сын Дмитрия. Проблема была решена очень просто: Романовы повесили его на Спасских воротах.
Фоменко и Носовский подводят следующий итог своей реконструкции. Романовы узурпировали власть, после чего убили сына царя Дмитрия - законного наследника. История этой эпохи писалась уже после. Писалась она Романовыми. Объявив Дмитрия самозванцем, Романовы убивали сразу двух зайцев. Во-первых, они скрыли незаконность избрания Михаила Романова. Во-вторых, они избежали обвинения в цареубийстве (если Дмитрий - "самозванец", то убийство его и его сына цареубийством не является!).
Это действительно сложный момент русской истории. А для Романовской династии это - узловой пункт, заключают авторы новой хронологии. Романовы нуждались в доказательстве законности своего воцарения на троне. И они решили эту задачу вполне понятными и доступными им средствами.
Конечно, сначала убедить удалось далеко не всех. В Польше, например, в XVII веке были еще распространены произведения, выставлявшие Михаила Федоровича Романова в неприглядном свете. В частности, его называли почему-то не царем, а "вождем Федоровичем". Его называли также "прозванным великим князем", то есть ненастоящим. Ясно, что Романовым нужно было задушить в зародыше все эти неприятные для них свидетельства современников. И действительно, в начале 1650 года царь Алексей Михайлович Романов послал в Варшаву послом боярина Григория Пушкина с товарищами. Царь требовал, чтобы все бесчестные книги были собраны и сожжены в присутствии послов, чтобы не только слагатели их, но и содержатели типографий, где они были печатаны, наборщики и печаталыцики, а также и владельцы местностей, где находились типографии, были казнены смертью.
При изложении своей реконструкции авторы подчеркивают, что царевич Дмитрий был возведен на престол в результате боярского заговора, свергнувшего царя Бориса. Бояре рассматривали царевича лишь как промежуточную фигуру. Главой заговора был Шуйский. Именно он и стремился к власти. Поэтому царевич Дмитрий явно стал мешать. Вскоре после венчания Дмитрия произошел дворцовый переворот. Считается, что в результате Дмитрий был убит. На престол вступает Василий Шуйский. В этом заговоре Романовы выступили на стороне Шуйского, так как Федор Романов (будущий патриарх Филарет), возвращенный из ссылки, был назначен московским патриархом.
Они задаются вопросом: зачем сожгли тело "Лжедмитрия"? На Руси покойников в то время не сжигали. Ни друзей, ни врагов. Не было такого обычая. А вот после гибели "Лжедмитрия" его тело зачем-то сожгли. Событие это уникально для тогдашней русской истории.
Объясняется это следующим. Из дворца был вытащен труп "Лжедмитрия". Труп был до того обезображен, что не только нельзя было распознать в нем знакомые черты, но даже заметить человеческий образ. У Вознесенского монастыря толпа остановилась и вызвала царицу Марфу. "Говори, царица Марфа, твой ли это сын?" - спрашивали ее. По одному известию, Марфа отвечала: "Не мой!" По другому - она сказала загадочно: "Было б меня спрашивать, когда он был жив; а теперь, как вы убили его, уже он не мой". По третьему известию, сообщаемому в иезуитских записках, мать на вопрос волочивших труп сначала отвечала: "Вы это лучше знаете", а когда они стали к ней приставать с угрожающим видом, то произнесла решительным тоном: "Это вовсе не мой сын".
Таким образом, из слов Марфы отнюдь не вытекает, заключают авторы новой хронологии, что предъявленное ей тело является телом ее сына. Скорее всего, ее слова можно понять как заявление, что ей показали чье-то другое тело!
Царь Дмитрий убит не был и спасся. Царице Марфе предъявили чье-то другое тело. Поэтому-то его и обезобразили, чтобы нельзя было опознать личность убитого. А чтобы окончательно замести следы, тело сожгли.
Но можно было ожидать, что вскоре он вновь появится на исторической сцене. И действительно, сразу же после этих событий в том же самом Путивле (который был ранее ставкой Дмитрия) возникает "Лжедмитрий II". В первый раз "Лжедмитрия I" видели толпы народа. Эти же толпы, увидев "Лжедмитрия II", оказывается, снова признали его за царя Дмитрия! Собрав народ в Путивле, Шаховской показывал нового претендента и утверждал, что в Москве изменники вместо Дмитрия убили какого-то немца, а Дмитрий жив, и народ должен восстать на Шуйского.
Появление нового Дмитрия так напугало Шуйского, что он, посылая войска, говорил им, что они идут против немцев, а не мятежников. Обман этот вскрылся при встрече с войсками мятежников. "Лжедмитрий II" сначала отправился в Польшу, в замок Мнишек, где в свое время уже побывал "Лжедмитрий I" и даже женился на Марине Мнишек. Марина Мнишек, жена "Лжед-митрия I", признала во вновь появившемся "Лжедмитрий II" своего мужа.
После того как "Лжедмитрий II" подошел к Москве и остановился в Тушино, к нему из Москвы переехали Марина Мнишек и ее отец - князь Мнишек. Марина объявила себя его женой. Историки относятся к этому недоверчиво. Ведь они "знают", что это был будто бы другой человек. Почему Марина об этом не знает? Объясняют так: Марина будто бы согласилась играть роль жены "Лжедмитрия II" лишь под давлением своего отца! Далее добавляют, будто Марина, согласившись формально быть женой "Лжедмитрия II", отказалась тем не менее исполнять супружеские обязанности. Любопытно, откуда это известно? - спрашивают Фоменко и Носовский. Тем более что этот свой "отказ" она, вероятно, понимала очень условно. Иначе как понять то обстоятельство, что вскоре у нее родился сын от "Лжедмитрия II", которого Романовы назвали "воренком". А самого "Лжедмитрия И" они назвали "Тушинским вором", тем самым признавая этого ребенка за сына "Лжедмитрия II".
И именно этот ребенок был повешен на Спасских воротах, чтобы устранить с пути Романовых законного наследника царя Дмитрия!
Становится совершенно ясным и дальнейшее поведение Марины Мнишек, которая после гибели "Лжедмитрия II" не покинула Россию и, находясь при сыне, продолжила борьбу за российский престол с помощью верных ей войск, возглавляемых Заруцким. Ничего удивительного - она-то знала, что ее сын - законный наследник настоящего царя Дмитрия. А если бы он был сыном какого-то безродного "Тушинского вора", то разумнее было бы сразу покинуть взбудораженную страну, в которой Михаил Романов уже пришел к власти, и бежать в Польшу, где ей ничего не угрожало. Такая возможность у нее была. А она вместо Польши отправилась на Волгу, Дон, Яик, к казакам.
Началась война Заруцкого и Марины с Романовыми. История этой войны - одно из наиболее темных мест русской истории. Скорее всего, предполагают авторы новой хронологии, известное сегодня описание этой войны целиком выдумано победившими в ней Романовыми. В изложении романовских историков она выглядит как "борьба государства с ворами".
По свидетельству историка Костомарова, Заруцкий якобы неправильно называл себя царем Дмитрием Ивановичем. Ему под этим именем писались и подавались челобитные, хотя, удивляется Костомаров, конечно же все должны были бы знать, что он Заруцкий, лицо, чересчур известное по всей Руси.
Царь Дмитрий Иванович в то время еще не был убит. В этом случае он был казнен позже Романовыми. А потом эту казнь выдали за казнь Заруцкого. Подозрение на это усиливается тем, что после казни Заруцкого сразу возникает якобы второй Заруцкий, о котором раньше ничего не было почему-то известно. Вероятно, Заруцкий был все же только один, а с Мариной находился царь Дмитрий Иванович, которого романовские историки позже назвали Заруцким, чтобы исключить явно напрашивающееся подозрение в цареубийстве.
Войска Заруцкого (или царя Дмитрия?) и Марины были разбиты. Романовым, утвердившимся в столице - Москве, удалось расколоть казачий союз, собиравшийся вокруг них, а также добиться нейтралитета от персидского шаха.
Заруцкий (или царь Дмитрий Иванович?) и Марина были схвачены вместе с сыном на Яике войсками Михаила. Заруцкого (царя Дмитрия?) посадили на кол. Четырехлетнего царевича - сына Дмитрия и Марины - Романовы повесили в Москве. Тем самым Романовы устранили законную ветвь прежней Русско - Ордынской династии.ВОЙНА СТЕПАНА РАЗИНА С РОМАНОВЫМИ
В новой хронологии доказывается, что и история известного "восстания Разина" была сильно искажена Романовыми. Изучение документов того времени усиливает это подозрение.
Считается, что примерно через 60 лет после вступления на московский престол Романовых в стране поднялся крупнейший "мятеж", называемый сегодня восстанием Разина. Его еще называют крестьянской войной. Якобы крестьяне и казаки подняли мятеж против помещиков и царя. Основной воинской силой Разина были казаки. Восстание охватило огромные территории Российской империи, но в конце концов было подавлено Романовыми.
Подлинных документов армии Разина практически не сохранилось. Уцелело семь или шесть документов, но только один из них - подлинный. По мнению авторов новой хронологии, и этот единственный якобы подлинник весьма сомнителен: он производит впечатление черновика. Да и сами историки считают, что эта грамота составлена не при Разине, а его атаманами-сподвижниками и довольно далеко от Волги, то есть от главной ставки Разина.
Романовские историки говорят, что в войске Разина находился некий "самозванец" - царевич Алексей, якобы изображавший из себя умершего сына царя Алексея Михайловича Романова. От имени этого "великого государя" и действовал Разин. Считается, что Разин делал
это притворно, стремясь придать войне с Романовыми вид законности. Более того, в войске Разина присутствовал некий патриарх. Некоторые считали, будто это был не кто иной, как смещенный к тому времени патриарх Никон (Например, в сочинении Б.Койета - секретаря нидерландского посольства, побывавшего в Москве в 1676 году (через 5 лет после войны), описаны два струга, обитые красным и черным бархатом, на которых якобы плыли царевич Алексей и патриарх Никон.).
Однако все эти сведения дошли до нас, пропущенные через фильтр романовской канцелярии. Именно оттуда, вероятно, и вышла версия - считать эту войну простым казацким восстанием. А потому не исключено, что и сами имена царевича и патриарха - якобы Алексей и Никон - тоже были придуманы в романовской канцелярии, возможно, чтобы скрыть за ними какие-то совсем другие имена, которые Романовы постарались вычеркнуть из памяти Руси.
Романовы изготовили даже специальную "государеву образцовую" грамоту (то есть образец), содержащую официальную версию восстания. В этой романовской грамоте содержится замечательная (по своей бессмысленности) интерпретация ра-зинских документов: "Воровскими прелестными письмами будто сын наш государев благоверный царевич и великий князь Алексей Алексеевич ныне жив и будто по нашему, великого государя указу, идет с низу Волгою к Казани и под Москву для того, чтобы побить на Москве и в городех бояр наших и думных и ближних и приказных людей будто за измену".
А вот как это звучало в немногих уцелевших списках разинс-ких документов. Процитируем фрагмент письма одного из разинс-ких атаманов к другим атаманам. Подлинник, конечно, не сохранился. До нас дошел лишь список "с воровской прелестной памяти слово в слово", сделанный в романовском лагере для передачи в Москву: "Да пожаловать бы вам, породеть за дом пресвятые богородицы и за Великого Государя, и за батюшку, за Степана Тимофеевича, и за всю православную християнскую веру".
Вот еще один пример. В.И.Буганов цитирует грамоту "от великого войска Донского и от Алексея Григорьевича" в город Харьков (то есть в Харьков от разинцев): "В нынешнем, во 179-м году, октября в 15-й день, по указу Великого Государя (далее дается полный титул царя) и по грамоте ево, Великого Государя, вышли мы, великое Войско Донское, з Дону ему, Великому Государю На Службу, чтобы нам всем от них, изменников бояр, в конец не погинуть".
Коротко говоря, разницы выступают под знаменем войны за великого государя против изменников бояр в Москве. Сегодня нам предлагают считать, будто наивные разинцы хотели защитить несчастного московского царя Алексея Михайловича от его собственных плохих московских бояр. Фоменко и Носовский считают такую гипотезу нелепой.
Действительно, где в разинских грамотах сказано, что великий государь - это Алексей, сын Алексея Михайловича? Ничего этого нет. Чаще всего говорится просто о великом государе. В дошедших до нас романовских списках с грамот Разина имя великого государя либо не упомянуто вовсе, либо заменено на имя самого Алексея Михайловича.
Таким образом, по романовской версии получается, будто, согласно грамотам Разина, сидевший в Москве царь Алексей Михайлович приказал своему сыну Алексею идти на самого себя с войной! Или даже - самолично отправился воевать с собою! Эта нелепость появилась, считают авторы, лишь после обработки разинских документов в романовской канцелярии. Официальная романовская версия, изложенная в "образцовой грамоте", по-видимому, была использована и в многочисленных рассказах иностранцев о войне с Разиным.
Эта версия очень настойчиво внедрялась Романовыми: "В одной из грамот, которая названа "государевой образцовой", дается подробная официальная версия разинского восстания. Местным властям велено читать грамоту у приказной избы всем людям "вслух и неодинажды". Однако многократное чтение вслух, по-видимому, оказывалось недостаточным. Появлялись несогласные. Имеется любопытная грамота царя Алексея Михайловича, приказывающая казнить простого солдата за какие-то загадочные слова, им сказанные. Эти слова столь взволновали Алексея, что он повелел солдата "повесить, чтобы, на то смотря, иным неповадно было таких воровских слов затевать". Причем "расспросные Ивашкины речи" по именному великого государя указу стольник Иван Савастьянович Большой Хитрово сжег, для того чтоб про непристойные слова никому не было ведомо.
Хотелось бы отметить, что чиновник, которому было доверено сжечь "расспросные речи" простого солдата, назван с "ви-чем" - полным отчеством, что в то время означало принадлежность к высшему кругу администрации.
Победа далась Романовым нелегко. Лейпцигские газеты того времени сообщали, что "Разин" присвоил себе титул царя обоих этих царств (Казанского и Астраханского), множество сильных войск "попали к нему в руки", царь настолько оробел, что "не собирается посылать против него войска". Лишь с большим трудом Романовым удалось переломить ход войны.
Сохранились сведения о том, что войска Романовых, разгромившие в конце концов Разина, были укомплектованы также и западноевропейскими наемниками. Русские же и татарские войска у Романовых считались ненадежными, и в них были часты случаи дезертирства или даже переходов на сторону Разина. У ра-зинцев, напротив, отношения с иностранцами были плохие - если кто-то из иностранных наемников попадал в плен, то казаки обычно их убивали.
Проигрыш Разина в некоторой степени объясняется тем, считают Фоменко и Носовский, что на юге Руси в то время было мало оружейных и пороховых заводов. Пушки, порох и легкое огнестрельное оружие разницам приходилось добывать в бою. Сохранились свидетельства, что разницы не принимали в свои ряды добровольцев, если у тех не было своих собственных ружей.
Но не это является главной причиной поражения Разина. Этот вопрос - как и почему Романовым удалось все-таки выиграть войну с Ордой - сегодня требует нового изучения. Ведь Орду, как мы только что видели, поддерживало почти все население страны!
По гипотезе Фоменко и Носовского, знаменитое разинское восстание было на самом деле войной между двумя русскими государствами, образовавшимися после Смуты начала XVII века.
Обычно считается, что в 1613 году Михаил Романов стал царем всей Руси. По-видимому, это далеко не так. Первоначально Романовы объединили вокруг Москвы только территорию бывшей Белой Руси и северную часть Волги - Великий Новгород. Южная же Русь и даже Средняя Волга образовали другое государство со столицей в Астрахани. Там были, по-видимому, свои цари. Причем по своему происхождению они принадлежали к старой Русской Ордынской династии.
По-видимому, они считали Романовых незаконными правителями. Поэтому называли их "ворами, изменниками". Постоянно повторяющиеся утверждения разинцев о том, что они воюют против БОЯР, за царя, видимо, означают, что бояре Романовы не признавались ими за законных царей. В Астрахани, очевидно, был свой царь, которого разницы и считали "великим государем всея Руси".
В реконструкции новой хронологии так называемое разинс-кое восстание 1667 - 1671 годов было настоящей и тяжелой войной, длившейся четыре года. С московской стороны воеводой был князь Долгорукий. Ставка его помещалась в Арзамасе. Воеводой астраханских войск был Степан Тимофеевич Разин.
Восстание в России, возглавленное Разиным, вызвало большой резонанс в Европе, особенно Западной. Иностранцы-информаторы нередко смотрели на события в России весьма своеобразно -как на борьбу за власть, за престол. Это восстание называли "татарским мятежом".
Сегодня история войны Романовых с Разиным весьма искажена и затемнена. Практически не осталось документов "разинс-кой стороны". Но даже то немногое, что уцелело, позволяет разглядеть грубые контуры истинной картины того времени.
По гипотезе авторов новой хронологии, Степан Тимофеевич Разин был воеводой "великого государя всея Руси", происходившего из рода князей Черкасских. Его столица была в Астрахани. Вероятно, после Смуты начала XVII века и прихода Романовых к власти в Москве южная часть России образовала отдельное государство со своим царем и столицей в Астрахани. Кто именно из Черкасских был астраханским царем, сказать трудно. История того времени тщательнейшим образом "заштукатурена" Романовыми.
Разинская война окончилась взятием Астрахани - столицы побежденного Романовыми южнорусского царства. В Астрахани после пленения и казни Разина еще долго, до конца ноября 1671 года, существовали повстанческие власти, сначала во главе с В. Усом, потом, после его смерти, во главе с Ф. Шелудяком и другими предводителями. В Москве Шелудяка называли "тьмоначальником новым в Астрахани", то есть новым астраханским воеводой. Шелу-дяк летом 1671 года пытался осуществить разинский замысел - покорить Москву. Он дошел до Симбирска, но осуществить намеченное Разиным не удалось. Во время осады Симбирска астраханскими войсками во главе с Федором Шелудяком симбирские воеводы "во главе с Шереметевым послали Шелудяку и другим повстанцам именно памяти", то есть документы, принятые при обращении между равными по положению, рангу лицами или учреждениями. Более того, писали, что они составлены от царского имени; подтверждали их подлинность царской печатью. При этом главный симбирский воевода, вступивший в переписку с Федором Шелудяком как равный с равным, был боярин, член боярской Думы, представитель одной из знатнейших фамилий России. Ситуация необычна для крестьянских войн.
Попытаемся сделать основные выводы из истории XVI - XVII веков.
С 1563 года с началом опричнины лютеране начинают поселяться во многих городах Владимиро - Суздальской Руси и отправляют свой культ. Царь Иван Грозный благоволит еретикам. Царь приближает к себе еретиков-лютеран А. Кальпа, И. Таубе, Э. Крузе, К. Эберфельда. Доктор прав из Петерсхагена К. Эберфельд, например, присутствовал на всех совещаниях Грозного с боярской Думой. Он же сватает невесту для наследника русского престола!
Реконструируя этот период русской истории, А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский отмечают, что опричнина - это государственный переворот на вершине государственной власти. В результате у власти на некоторое время фактически оказывается группа лютеран, которых русская православная церковь назвала "жидовству-ющими". Происходит крупнейшее избиение ордынских военачальников и ордынской знати.
В эпоху опричнины и Смуты конца XVI века Западная Европа постепенно обретает самостоятельность. Турция - Атамания отделяется от Руси - Орды и делает попытку заново покорить взбунтовавшуюся Западную Европу, но в одиночку она не может это сделать.
На какое-то время Смута в Руси - Орде была преодолена. Опричнина была разгромлена, но было уже поздно. Протестанты заняли прочные позиции при царском дворе Руси-Орды. Вскоре следует новая крупная Смута начала XVII века. Протестантская партия вновь приходит к власти. Царская власть переходит к их откровенным ставленникам - Романовым. Сопротивление осколков Руси - Орды продолжается тем не менее до середины XVII века. Последняя попытка Орды вернуться к власти - это "восстание Разина". Война Разина с Романовыми заканчивается поражением ордынского царя-хана. На стороне Романовых выступает фактически вся Западная Европа. Известно, что отборные войска Романовых были укомплектованы иностранными, западноевропейскими наемниками.
Таким образом, победа досталась сторонникам раздела империи. Победившие в скрытой войне германские князья приводят к власти Романовых, которым при разделе Великой Русской империи отошел всего лишь кусок вокруг прежней столицы империи.
Сотни "почему?" поставил А.Т. Фоменко перед профессиональными историками, придерживающимися традиционной хронологии. И на эти "почему?" невозможно ответить в рамках традиционной хронологии. Ответ становится ясным только тогда, когда на историю смотришь в свете новой хронологии.ПЕРЕПИСЫВАНИЕ ИСТОРИИ
Западная Европа, будучи победившей стороной в схватке с Великой Ордынской империей в начале XVII века, стремилась уничтожить историческую память об этой империи. Она хотела вычеркнуть из сознания людей тот факт, что Европа занимала в этой империи подчиненное положение. Люди должны были забыть, что центр империи находился в Руси.
Победители поставили задачу "переписать историю". Нужно было обосновать, что центр империи был в Западной Европе. Для этого создается "научная историческая школа", которая базировалась на хронологии Скалигера - Петавиуса. Проводится уничтожение документов, создаются всевозможные фальсификации.
Для обоснования своего древнего происхождения пишется фальсифицированная история Древнего мира и средних веков, которую мы сейчас и имеем.
Интерпретация русской истории, которую дали Г.В. Носовский и А.Т. Фоменко, естественно, ошеломляет. Настолько мы свыклись со школьным курсом, с историческими работами, которые мы читали, что их концепцию сразу трудно, практически невозможно воспринять.
Но это происходит оттого, что нас приучили к традиционной версии истории настолько, что мы не можем даже думать об инакомыслии. Современные маститые историки выросли в лоне советской исторической школы, для которой самый большой тормоз - культ "научного" метода. Все сказанное классиками марксизма-ленинизма ими рассматривалось как священная книга. Попробуй тогда выскажись, что Маркс в чем-то не прав. Как отмечал С. Лесной (Сергей Парамонов), который выпустил в середине 60-х годов в Канаде книгу "Откуда ты, Русь?", нашими историками искажены сами истоки Руси: к ней прилеплено германское начало, совершенно не соответствующее действительности. Советские историки приняли на веру все наследие царской историографии, не потрудившись пересмотреть ее основы. Необыкновенная узость исследовательской базы, провинциализм, опускающийся чуть ли не до уровня города Глупова, ярко характеризуют советскую историческую науку в отношении Древней Руси. Необходимо переоценить всю древнюю и отчасти средневековую историю Европы с точки зрения славян, а не германцев. История Древней Руси в руках советских историков - скудное, заброшенное поле. И это будет продолжаться до тех пор, пока историки не поймут, что единственным путем истинной науки является полный и безоговорочный ревизионизм. Марксистские кумиры, давление политиков, вредителей науки, должны быть устранены. Истина едина и обязательна для всех. Кто не видит жалкого состояния советской исторической науки, тот безнадежно слеп.
